Want [4/8]

[OtherCrazyThing]

Название: Want [4/8]
Автор: OtherCrazyThing
Бета: Pasechnik, которая помогла сделать этот фик ещё лучше. So thanks! <3
Пейринг: Брендон Ури\Райан Росс.
Рейтинг: NC-17.
POV: 1st, Ryan’s.
Жанр: AU, slightly angsty, возможен косвенный намёк на song fic.
Размер: миди, ~ 15,000 слов.
Саммари: они познакомились в Клубе Самоубийц. *загробная музыка* И хватит.
Дискламер: fictional.
Предупреждения: ООС Брендона, медицинские термины, blindfolding, rimming, drug use, suicide intentions.
От автора: в качестве пролога и эпилога я настоятельно советую послушать и почитать lyrics к композиции под названием Want в исполнении Recoil здесь. Ибо она послужила вдохновением к написанию этого фика. Более обширный комментарий автора, в конце 8 части.

One ~ Two ~ Three

Four

+++

Я любил секс, но он никогда не был для меня чем-то особенным. Он был естественен, как… регулярные занятия спортом. Если я хотел кого-то, то в тот же вечер я получал его или её.

Это всегда был ни к чему не обязывающий акт удовлетворения животных инстинктов, никогда – частью отношений, предполагающих что-то ещё. Эмоциональную связь. Близость. Доверие.

Поэтому с Брендоном всё было иначе. Это было больше, чем просто секс. Мне сложно дать этому точное описание, и я не хочу вешать ярлыки на эту часть наших отношений, но всё было не так, как это у меня случалось с другими любовниками. Всё было по-другому. Глубже, чище, красивее.

К моему искреннему удивлению, Брендон оказался большим экспериментатором и в постели тоже, и совершенно не стеснялся выражать свои самые потаённые фантазии.

Он умел и любил быть разным. Он мог быть страстным, жадным, ненасытным настолько, что порой я выдыхался раньше него, а он требовал ещё и ещё, пока очередной оргазм не подкашивал его, и он валился рядом со мной на постель, весь мокрый от пота, с блаженной улыбкой на лице и выдохом облегчения.

Но он мог быть нежным, почти стыдливым, и тогда мы занимались любовью медленно, тратя на одну только прелюдию больше часа.

И у меня, и у него был целый набор кинков. Я любил, когда меня связывали, он любил, когда его шлёпали. Он хотел заняться сексом в общественном месте, а я обожал, когда он кончал мне на лицо. Ему нравилось смотреть на наши обнажённые, переплетённые тела в отражении зеркала, а я мечтал подарить ему женские трусики.

Но когда он предложил мне занять любовью с завязанными глазами, я немного опешил, чтобы не сказать смутился. Потому что я любил смотреть на Брендона во время секса: как меняется выражение его лица, как он стонет, как удовольствие расслабляет его черты, и он выкрикивает моё имя.

- Не волнуйся, я сниму её в нужный момент, - пообещал он мне.

Я закусил губу.

- Райан, - он коснулся ладонью моей щеки, - ты мне доверяешь?

Я посмотрел на него с укором:

- Конечно…

- Тогда не бойся…

Он снял с меня футболку и уложил на кровать.

- К тому же я свяжу тебе руки, - довольно ухмыльнулся он.

Мои глаза округлились:

- Мы так не договаривались!

- А можно подумать, ты против.

Он наклонился и запустил свой язык мне в рот. Я с жадностью ответил на поцелуй, и если бы я мог, я бы притянул его к себе за шею, но Брендон уже крепко удерживал мои запястья для того, чтобы перехватить их мягким шарфом и привязать к спинке кровати.

Брендон много и коротко целовал мне лицо перед тем, как завязать глаза. Затем я почувствовал его улыбку и горячий шёпот возле уха:

- Всё будет хорошо.

Он отошёл от меня, и на долю секунды мне стало страшно, пусто, будто я поверил, что Брендон бросит меня тут одного – полураздетого и привязанного к кровати, ослеплённого чернотой шарфа, но меньше, чем через полминуты он сел на меня сверху и провёл языком по подбородку.

Я тщетно пытался поймать его губы, потому что он опустился ниже, покусывая и вылизывая мою кожу, медленно и дразняще ёрзая бёдрами по моему возбуждённому члену сквозь слои одежды. У меня вырвался слабый стон, и он осторожно укусил меня за сосок. На этот раз я вскрикнул, и язык скользнул по чувствительной коже, успокаивая.

- Я заставлю тебя кричать, Райан, - приговаривал Брендон, - громко. Как дешёвую шлюху.

Моё дыхание участилось, и я снова закусил губу, чтобы раньше времени не обрадовать Брендона своими громкими признаниями.

Он быстрым движением расстегнул мои брюки и стащил их вместе с бельём. Я услышал шорох одежды и понял, что Брендон раздевается. По шагам можно было предположить, что он пошёл достать любрикант и презерватив, которые незамедлительно приземлились где-то рядом со мной на кровати.

- Сейчас я буду очень близко к тебе, так что приготовься…

Я повернул голову на звук голоса, но Брендон вдруг снова оказался на мне и действительно очень близко. Теперь я знал, что он полностью обнажён, и его гладкая горячая кожа наконец соприкоснулась с моей. Его ягодицы тёрлись о мою грудь, и я невольно выгнулся, желая почувствовать больше.

- Открой рот, - приказал он.

Я подчинился, и Брендон медленно ввёл свой член между моих раскрывшихся губ. Я хотел что-то сказать, но вместо слов у меня вырвалось глухое мычание, и я принялся с жадностью сосать его член, который то проникал чуть глубже, то выскальзывал назад, но потом снова входил в раскрытый рот почти до самого горла.

Брендон приподнялся, немного поменял угол, чтобы нам обоим было удобней, и тогда он начал равномерно двигать бёдрами, трахая мой рот и заставляя меня поскуливать от желания доставить ему как можно больше удовольствия. Запах его кожи сводил меня с ума, его член горячо тёрся о мой язык, и я был готов заниматься этим вечно.

- Достаточно, - сказал он хриплым голосом и слез с меня.

Я судорожно сглотнул, чувствуя, как щёки загораются румянцем похоти.

- Ещё, Брендон, я хочу ещё, - простонал я, пытаясь освободить запястья, - я хочу твой член… Брендон…

Он не ответил, но я был уверен, что он ухмыляется, но сейчас это было неважно. Я вертел головой, находясь в темноте, пытаясь понять, где сейчас Брендон, и что он планирует сделать.

Я хотел его. Хотел, чтобы он меня трахал до обморока, до крика, до хрипоты.

- Брендон? – позвал я. В моём голосе явно вибрировало отчаяние.

- Я здесь, - его рука скользнула вверх по моему бедру.

Я расслабился, и позволил ему продолжить делать всё то, что он хотел со мной сделать.

Он раздвинул мне ноги и устроился между ними, продолжая гладить мои бёдра. Я кусал губы, сдерживая стоны, и знал, что скоро он введёт в меня пальцы и начнёт растягивать.

Моя догадка была верна: он открутил крышку любриканта, смазал пальцы и спустя полминуты я уже извивался, выгибался под ним, выкрикивал его имя каждый раз, когда пальцы задевали простату. У меня пересохло во рту, а повязка на глазах обостряла ощущения до предела, и казалось, что я нахожусь в эпицентре разбушевавшейся стихии.

- Трахни меня, - я не узнавал собственного голоса, - о господи, Брендон, трахни меня, наконец!

Он вынул из меня пальцы, и я услышал шуршание обёртки презерватива. Он навис надо мной и внезапно стянул повязку с глаз. Я зажмурился от слабого источника света, и посмотрел на Брендона.

- Я хочу видеть твои глаза, - сказал он и вошёл в меня одним резким движением.

Я вскрикнул от неожиданности, и обхватил его ногами за талию. Запястья болезненно ныли, но я знал, что вытерплю и вскоре вообще забуду о них, ибо Брендон начал двигаться во мне, медленно создавая ритм, и я сосредоточился на наших с ним движениях.

Он шумно дышал, и наши губы встречались во влажном, открытом поцелуе, языки толкались, обволакивали друг друга, и я не слышал собственных громких стонов.

- О чёрт, Райан, чёрт, - говорил Брендон, глубже проникая в меня, и я срывался на крик.

Я повернул голову, прижимаясь щекой к подушке, и почувствовал, как язык Брендона скользит вдоль линии моей челюсти, вверх, к уху, слизывая выступившую влагу.

- Посмотри на меня, - хрипло прошептал он, - посмотри на меня, Райан…

Я заставил себя поднять на него глаза и снова застонал. Никогда, до встречи с Брендоном, я не думал, что один взгляд может возбуждать ещё сильнее, заставлять изгибаться и просить ещё, ещё, ещё.

Его член снова задел чувствительную точку внутри меня, и теперь я кричал безостановочно, потому что Брендон ускорил ритм и каждое движение вперёд вызывало яркую вспышку удовольствия, и я уже не мог сдерживать себя.

Мои ноги соскользнули с его талии и были широко раздвинуты, принимая его, и мне казалось, что я захлёбываюсь, задыхаюсь, оглушённый каждой горячей волной, которые захлёстывали меня с новой силой.

- Давай, Райан, - сказал Брендон, его толчки стали ещё быстрее, настойчивее, и он приподнял меня за бёдра, чтобы войти ещё глубже.

Его ладонь обхватила мой пульсирующий член, и сразу создала тот же ритм, что и его бёдра, которые тяжело ударялись о мои ягодицы.

Всё теперь сосредоточилось между моих ног, где всё горело, пульсировало, скапливалось в клубок из неосвобождённого желания. Мой рот был открыт, я снова услышал свои стоны, крики, его имя, наше дыхание.

- Давай, Райан, - повторил Брендон и провёл пальцем по головке моего члена, смазывая выступившую жидкость.

Я так сильно выгнулся в его руках, что связанные запястья вновь напомнили о себе, но боль только сделала оргазм ещё более ярким. Мои мышцы быстро сокращались вокруг члена Брендона, но он не останавливался и продолжил трахать меня, пока я окончательно не обмяк. Я почувствовал, что он тоже кончил вскоре за мной, и его горячая сперма медленно оседала внутри меня.

Я глубоко дышал, пытаясь прийти в себя. Щёки пылали, всё тело было покрыто липким слоем пота, но мне было всё равно. Я вдруг понял, что улыбаюсь, как самый счастливый человек на земле.

Брендон всё ещё лежал на мне, и я знал, что он тоже улыбается.

- Освободи мне руки, - тихо сказал я, не в силах даже повысить голос, - я хочу тебя обнять…

Он выскользнул из меня, развязал шарф над моей головой и, избавив мои запястья от ткани, прижался щекой к покрасневшей коже.

В комнате пахло сексом.

Я притянул его к себе за шею и поцеловал. Не отпуская мои губы, он лёг рядом со мной.
Наши влажные тела прижимались друг к другу, и мы уснули, позабыв накинуть на себя простынь.

+++

И так – каждый раз.

+++

Потеря – ускользающая картинка, которую мы рисуем себе сами. Как узор на стекле – пока он есть, мы его видим, он существует, но пройдёт немного времени, завитки начинают исчезать, и мы пытаемся поймать их последние отблески, сохранить в памяти, но они необратимо превращаются пустоту.

Когда человек начинает отдаляться, уходить в себя, плотно захлопывая за собой свою раковину, мы чувствуем примерно то же самое – как чёткий образ превращается в размытое пятно. Мы больше не знаем его, не знаем, чем он живёт, что делает, что происходит в его окружении. Мы ловим его внимание, надеясь, что эта очередная попытка воскресит былые времена, но всё рассеивается, ускользает, как песок сквозь пальцы.

И тогда мы задаём себе вопрос: а знал ли я его вообще?

Изменения в наших с Брендоном отношениях застали меня врасплох. Точнее, эти перемены были для меня чем-то новым в принципе, и я не знал, как действовать, что предпринимать, потому что до Брендона у меня не было опыта серьёзных, длительных отношений.

Ровно 4 месяца всё было настолько хорошо, что не верилось, что это на самом деле происходит со мной и нами. Брендон стал более здравомыслящим, уравновешенней, спокойней. Он не рвался на опасные высоты, не превышал скорость, почти не употреблял наркотиков. Он устроился на приличную работу (я для солидарности тоже) и прилежно соблюдал своеобразный режим. Кроме того, он много играл на пианино, пытался писать свою музыку.

Что ещё удивительней – он пробовал учиться готовить. И получалось у него отвратительно.

Я забирал у него сковородку и отправлял к пианино. Он сконфуженно надувал губы, но не сопротивлялся.

Нередко мы ссорились – яростно, с воплями и широко распространёнными истерическими жестами такими, как битьё посуды. Из-за незакрученной крышки для зубной пасты, из-за нестиранной одежды, из-за того, что он снова забыл купить хлеб\сыр\любрикант или из-за того, что я тайком выбросил приготовленную им лазанью.

Я всегда удивлялся, как такие мелочи могут стать причиной выяснения отношений, но подобная ерунда порой портила нам не один вечер.

И всё же мы умудрялись находить пути к мирному сосуществованию. Он кричал на меня, но тут же понимал, что не прав и набрасывался на меня с извинениями, целовал мои щёки и умолял простить его. Я успокаивал его и заверял, что всё хорошо, и потом мы долго разговаривали, выясняя причины и следствия, делали выводы и находили решение, которое устраивало нас обоих.

Иногда это решение заканчивалось сексом. Я не возражал.

Не хочу показаться святошей или самым терпеливым человеком на планете, но и я отличался в своём поведении, закоренелых привычках и суждениях, живя с Брендоном. Я вёл себя, как упрямый баран, доказывая, например, что между кантри и фолком нет никакой разницы, пока наконец до меня не доходило, что пора остыть и послать всю народную музыку к чёртовой матери, потому что Брендон был готов выкинуть мои вещи в окно. И тогда я начинал вести себя, как провинившийся щенок и ходил за Брендоном по пятам, пока он не сдавался, называл меня придурком и обнимал, не в силах скрыть широкой улыбки.

Раз в месяц мы посещали White S-Club. Джерард одобрительно кивал нам, замечая наши переплетённые пальцы.

…Когда мне не спалось, мне нравилось смотреть на него, как он ровно дышит во сне. Я никогда не допускал мысли, что люблю его, но мысль о том, что возможно когда-нибудь наступит час, и я его потеряю, ввергала меня в паралитический ужас. Я усилием воли освобождался от этого наваждения, и продолжал изучать черты Брендона едва заметные во мраке комнаты, пока организм не получал своё, и я засыпал.

Сказать «в один день всё изменилось» было бы неправильно, потому что всё стало изменяться постепенно, совершенно незаметно по началу, как медленнодействующий яд.

Брендон стал задерживаться на работе. На первых порах я не обращал внимания и не выпрашивал у него, что заставляло его приходить позже обычного, надеясь, что он сам найдёт способ объясниться, как чаще всего и получалось: он говорил, что работы неожиданно прибавилось и никак не удавалось уходить пораньше.

Тревожный колокольчик зазвонил, когда Брендон пришёл домой сначала пьяный, а на следующий день – под кайфом. На все мои относительно спокойные расспросы он нёс околесицу и засыпал, не успев снять рабочую одежду и едва дотащившись до кровати.

Он снова возобновил свои двусмысленные игры и опыты над собой и мной.

Один раз он объявил, что не будет заниматься со мной сексом в течение двух недель, чтобы посмотреть выдержим ли мы. Он запретил даже мастурбировать, и я, хохоча, повёлся на его затею, будучи почти уверенным, что Брендон передумает на третий же день, и мы устроим праздник тела.

Но ничего подобного. Брендон не передумал ни на третий день, ни на седьмой, ни даже к концу второй недели, когда я был готов лезть на стены.

Брендон же прилежно соблюдал свои правила и не притронулся ко мне за все эти несколько мучительных дней, и я искренне поразился его выдержке. С каких пор Брендон, который может трахаться часами, сутки напролёт, стал таким сдержанным и терпеливым? Может, в его чудную голову пришла идея записаться в монахи и принять обет безбрачия? Тоже из любопытства и желания проверить себя на прочность.

Поэтому в последний день уговора я с нетерпением ждал Брендона с работы, чтобы наброситься на него буквально с порога. Но вернувшись, он, будто прочитав мои мысли на расстоянии, сказал, что срок уговора истекает завтра утром, и поэтому сегодня – никакого секса и даже мыслей о нём, чтобы достойно пройти испытание до конца. Он целомудренно поцеловал меня в щёку и удалился спать.

Но утром мы занимались сексом, как животные – быстро, отчаянно, несколько раз подряд, пока окончательно не выдохлись и не уснули, покрытые потом и спермой друг друга.

Чтобы немного передохнуть и продолжить.

Five

@темы: миди, NC-17, AU